Словарь синонимов русского языка — онлайн подбор

Неверная длина запроса, либо неверный запрос.

Синонимы — слова, звучание и написание которых различно, но при этом у них похожее значение (например, огонь — пламя, трудный — тяжелый). Чаще всего они принадлежат к одной и той же части речи.
Подробнее почитать про синонимы можно по этой ссылке. А чтобы найти синоним к слову, воспользуйтесь формой наверху. Именно с помощью неё вы можете получить доступ к нашему словарю синонимов русского языка (также его называют генератором синонимов).

Если вы копирайтер, поэт, писатель, студент, школьник, ищете, чем заменить слово, либо желаете улучшить свою речь, то этот сайт обязательно поможет вам. С помощью нашего онлайн словаря синонимов русского языка можно легко найти слова с похожим смыслом. Просто введите слово или устойчивое выражение в поле формы поиска и нажмите кнопку «Найти синонимы». Сервис сделает хороший подбор слов и фраз (всего их сотни тысяч, а связей слово-синоним – миллионы). Если слово набрано неправильно (с орфографической ошибкой или в неправильной раскладке), то будет предложено исправленное слово. Также есть следующие возможности:

• Скрыть словосочетания.
• Показать синонимы строкой вместо таблицы.
• Открыть предложения с искомым словом (для поиска предложений есть также специальная страница).
• Показать значение слова из толкового словаря.
• Посмотреть исходную (как в искомом слове), начальную форму синонимов, частоту слов.
• Предложить свой синоним при помощи специальной формы, если их количество недостаточное.
• Можно оставить комментарий к любой странице.
• Есть ссылки для печати и скачивания синонимов.
• Словарь антонимов русского языка.
• Словарь ассоциаций.

Если у вас есть еще какие-либо идеи, пишите их в комментариях. Наша цель – быть лучшим сайтом для поиска синонимов онлайн в рунете.

sinonim.org — не онлайн синонимайзер, но хороший помощник для подбора синонимов. При разработке был использован словарь синонимов Тришина В.Н. ( http://trishin.ru ) – один из лучших, наиболее полных словарей, проверка правописания: Яндекс.Спеллер , phpMorphy, а также некоторые наши дополнения. Часто добавляются слова, предложенные пользователями и нашими редакторами. Почти все нецензурные выражения отфильтрованы и скрыты. Есть возможность пожаловаться на слова, нажав в таблице (появляется после 20 переходов по сайту).

Источник

сторону

Видео

Реклама

Внимание! В тексте могут присутствовать грамматические ошибки. Если Вы их обнаружили, Вы можете сообщить о них администрации сайта. Чтобы сообщить об ошибке, выделите неверный текст, нажмите Ctrl+Enter и в новом окне укажите правильный текст или слово. Заранее спасибо!

Текст песни Макулатура — Как любят покойники

[Текст песни «Как любят покойники»]

Макулатура:
Какой срок годности у гандонов?
Мои валяются уже целый год,
Без пользы заброшенные на этот комод,
Как диплом Сорбонна у Пол Пота
Давно перестал думать о том, кто ты.
Но не могу перестать представлять тебя голой.
Накрою тебя своими стихами, как Бодлер любовью.
В другой жизни я пассажир непрошеный
D общем вагоне, забитом доверху.
Новые знакомые постят фото.
Сладкари светские трясут бородами.
Темное облако вокруг меня соткано.
Скорченными ночами и закопченным бонгом пустая форма.
Вместо ответа на каждый привет от незнакомой модницы.
Гуляю не с тобой и через пол Москвы не прекращаю разговор,
Чтобы увидеть твои волосы на посторонней.
Я неспокойный, а по мнению некоторых немного ебнутый.
В моей комнате ждут своей очереди
Безымянные женщины, фигурой из воска.
Дежурная возня, глухие стоны,
Как переписывать новости.
По клавишам душно в офисе стучат пальцы покойника.
Меня нет в твоем мире.
И я мерцаю в реальном, как неоновая реклама в заброшенном здании.
Когда я кого-то трахаю, я самого себя стираю из памяти.
Как любят покойники, теперь ты знаешь сама.
Меня нет в твоем мире.
И я мерцаю в реальном, как неоновая реклама в заброшенном здании.
Когда я кого-то трахаю, я самого себя стираю из памяти.
Как любят покойники, теперь ты знаешь.
Что я такое?
Душа моя валяется перед диваном,
Как человек с отрезанной головой на путях трамвайных.
Рука во влагалище женщины, с которой нам не о чем говорить.
В другой телефонная трубка, в глотке застывший крик.
Вой сирены доносится с улицы, превращаясь в собачий вой.
Могу набрать номер, связаться с миром,
Где есть еще что-то живое,
Где ты разливаешь кофе, принимаешь душ, ждешь свое такси.
Тянутся неживые губы к лицу.
Мне дрочит рука покойницы.
Могу прилететь в твой город.
Снять там квартиру маленькую.
Наблюдать за тобой сквозь витрину, как за рыбкой в аквариуме.
«Мне этого будет достаточно», говорю я.
Гудки в ответ.
Мертвый шершавый язык с головки слизывает секрет.
Стараюсь не вдыхать трупный запах.
Застываю в нелепой позе.
Последние несколько месяцев провел под глубоким наркозом.
Когда вернешься ко мне с чужими детьми, буду счастлив, как лох.
Кончаю ей в рот, как в мусорную корзину.
И слышу твое «Алло».
Ты заблокировала меня в своем мире, но я доказываю, что реален.
Ломаю архивы с воспоминаниями, обжигаю своим ледяным дыханием.
Когда я кого-то трахаю, я ведь тебя насилую на расстоянии.
Как любят покойники, теперь ты знаешь сама.
Ты заблокировала меня в своем мире, но я доказываю, что реален.
Ломаю архивы с воспоминаниями, обжигаю своим ледяным дыханием.
Когда я кого-то трахаю, я ведь тебя насилую на расстоянии.
Как любят покойники, теперь ты знаешь сама.

Премьера песни «Макулатура — Как любят покойники» состоялась в 2017 году.

Источник

Поклон тебе, Шура

Поклон тебе, Шура

© Муравьева И., 2016

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

Она на нас сыпалась, сыпалась, сыпалась: ледяная, обжигающая лица крупа. И вместе с порывистым ветром грозила нам гибелью. Вот так вчетвером и погибнем на этой холодной Канавке, а может быть, Мойке: засыпет, и все. Нет, я не шучу. Какие тут шутки, когда мы приехали увидеть дворцы, Летний сад, Эрмитаж, а нас и не встретили? Странно. А впрочем, наш друг, общий друг, ведь покинул Москву навсегда, его взял Товстоногов, теперь у юнца в голове одни тайны большого искусства, ему не до нас. А звал-то зачем? Просто сердце хорошее. Позвал и забыл. И такое бывает.

– Да вы приезжайте, девчонки! Да запросто! Да тут этих комнат свободных! Вы че? Увидите Питер! Сам все покажу!

И вот мы приехали. Он нас не встретил. И комнат свободных в его общежитии – увы! – ни одной. Угрюмая ведьма вязала носок.

– Мало что обещал! Какой обещатель нашелся, скажите! Ну, вот и ищите кто вам обещал!

И мы, пристыженные, вышли на улицу. Парадные флаги краснели, как сгустки еще не утратившей яркости крови. Порывами ветра их то раздувало, то снова свивало в жгуты. Ах вы, флаги! Куда нам деваться? Ведь мы здесь погибнем.

– Я думаю: надо идти на вокзал, – сказала одна из нас, рыжая Юленька.

– Билетов-то нет. Что нам этот вокзал? – сказала другая: полковничья дочка. Отец, добродушный, с большим красным лбом, недавно давил сапогами восстание, которое вражеская оппозиция устроила в Праге. И все подавил. Вернулся к семье и гостинцев навез.

– А может быть, на самолете? – Я всхлипнула.

Все трое махнули рукой. Абрашидова, подруга моя, у которой квартира была в самом центре Арбата, схватилась рукой за живот:

Кишки ее – толстые, тонкие, средние – всегда были невыносимо чувствительны. Щенячьим урчанием предупреждали, что боль подступает и мы под угрозой. Не только одна Абрашидова, все мы. Поскольку куда нам деваться с умершей? С живой-то никто никуда не берет.

А как хорошо было в поезде ночью! Как мягко стучали по рельсам колеса, как густо настоенный чай отражался в вагонном стекле, как дрожал в нем лимон, и сколько зовущего было в деревьях, которые – в первом печальном снегу – белели во тьме этой ночи! Ах, боже мой! Как быстро все кончилось. Мы здесь погибнем.

– Мне плохо, – сказала, держась за живот, подруга моя Абрашидова. – Ужас.

Глаза ее были черны и безумны. Кишки зарычали, как целая псарня.

– Ты можешь еще потерпеть или нет?

– Мне больно. Я просто теряю сознание.

– Что делать? – спросила полковничья дочь. – Ведь я говорила, что ехать не нужно! Какой он предатель! Он просто нас предал!

Она опустила ресницы и стала похожа лицом на отца, крутолобого, который шутить не любил и предателей выдергивал с корнем, как с грядки сорняк. И тут мы услышали голос. Грудной, слегка хрипловатый и женственный голос:

– И что мы стоим тут? Кого мы тут ждем?

Она была, кажется, в ватнике, черном, бесформенном ватнике. На голове пушистый платок. И глаза – сине-серые.

– Кого мы тут ждем? – Она улыбнулась слегка, ненавязчиво.

И мы рассказали. Моя Абрашидова негромко рыдала во время рассказа.

– Ну, ладно, пойдемте, – сказала она. – Чего здесь стоять? Вон ветрила какой!

– Пойдемте: куда? – И мы все так и замерли.

– Ко мне. У меня поживете. Я Шура. А вас как зовут?

Мы ответили, как.

– Вот и хорошо. Что там жить-то? Три ночи. Мы с мужем и с детками в маленькой комнате, а вы вчетвером все в большой. Места хватит. Одна на диване – нет, две на диване, – а две на полу. Голодными вас не оставлю, не бойтесь. Икры черной нету, но супа всем хватит.

Тут ветер подул так, что мы задохнулись.

– Ну, быстренько, девочки!

И мы побежали за ней прямо в арку. Двор был гулко-страшен, в нем пахло водою. В парадном дрожала унылая лампочка.

– Нам с вами в подвал. – И она усмехнулась. – В подвале живем, ждем квартиру. Сказали: дадут через год. Мы уж им и не верим.

Квартира в подвале была темновата, хотя горел свет в коридоре и в кухне. Везде была копоть, какие-то трубы, сушилось белье на веревке, ребенок катался вовсю на своем самокате и чуть нас не сбил.

– Ну, нашел где кататься! Дождешься весны, вот тогда и катайся! – сказала она и сняла свой платок. – Пойдемте, девчонки. Муж пьян, но он тихий. А дети хорошие, добрые. В маму. – Опять усмехнулась, блеснула глазами. – Вот эта дверь – к нам. Проходите, девчонки.

Какой-то мужчина, босой, в мятой майке, сидел за столом над початой бутылкой. На блюдце лежал кусок черного хлеба и вялый огрызок моченого яблока.

– А-а, что ж ты так скоро? А я и не ждал. Обедать вот начал. – Он громко икнул. – А ты и гостей привела? Ну, и ладно. Садитесь, подружки. – Он встал, пошатнувшись. – Обедать хотите? У нас все готово. Ты, Саша, давай, собирай тут на стол…

Она глубоко и спокойно вздохнула.

– Не хватит с утра-то? – спросила она. – Опять надерешься, как на дне рождения, опять неотложку тебе вызывать. Детей пожалей. Вот помрешь, а им, бедным, и вспомнить-то нечего будет. Не стыдно?

– Нет, будет! – Он весь покраснел. – Как так: нечего? Родного отца и чтоб нечего вспомнить? Ты – мать, а такую… тут порешь!

– Ругаться не смей! – Она стиснула руки. – Без ругани, понял! Иди лучше в спальню! Соседи еще даже и не проснулись, а он уж надрался ни свет ни заря!

И муж вдруг послушался. Жестикулируя, обдав нас тугим, плотным запахом пота, он скрылся за дверью.

– Ну, вот. Спать пошел. – И она усмехнулась. – Сейчас напою вас чайком и пойду, двор надо убрать. Я ведь дворник тут, в доме. Мету за квартиру. А вы раздевайтесь!

Шел жесткий ноябрь: были праздники, пьянки, на улице сыпало льдистой крупой. Никто нас не ждал в этом мертвенно-бледном, слегка позолоченном городе. И вдруг мы попали в подвал. К чужой женщине. К ее босоногому пьяному мужу. Слегка пахло йодом, капустой и тем, что жарили к завтраку люди на кухне. Наверное, рыбой, наловленной в узких, затянутых слизистой тьмою каналах.

Она постелила: двоим на диване, двоим на полу.

– Всю ночь тряслись в поезде. Вот и ложитесь. Куда вам идти спозаранку? Успеете! Сегодня к тому же музеи закрыты. А вы ведь в музеи, наверное, приехали?

Мы выпили чаю, разулись, легли. Она погасила нам свет и ушла.

Когда я проснулась, они еще спали. Полковничья дочка и рыжая Юленька – на старом диване, чьи толстые ножки давно облупились и были похожи на лапы облезшей собаки, а мы с подругой моей Абрашидовой возле бормочущей что-то свое батареи – на тощем матраце и двух одеялах. Проснувшись, я вспомнила, где я, и сразу в мой мозг, разомлевший от долгого сна, нахлынула ночь с отраженным в стекле размякшим лимоном и утро, когда мы стояли, продрогшие, не понимая, куда нам идти, что нам делать теперь, и тут ощущение полного счастья вдруг так обдало меня жаром, что я, локтем придавив сине-черные кудри подруги моей Абрашидовой, стала негромко смеяться.

Чему я смеялась? Да так. Всему сразу. Тому, что тепло, и тому, что уютно, что мы – словно на корабле, уносимом во тьму беззащитной, неведомой жизни, увидели берег, наполненный солнцем.

Источник

A’dvi — Когда ты рядом (ft. Джиос) Ты обжигаешь меня своим ярким светом скачать

Текст песни Ты обжигаешь меня своим ярким светом

К тому уже возраст, любить тебя не просто
Опять твои вопросы, ты как же папироса
Пападос, пападос, мы-мы летаем
Тебя люблю я никого, как никогда

К тому уже возраст, любить тебя не просто
Опять твои вопросы, ты как же папироса
Пападос, пападос, мы-мы летаем
Тебя люблю я никого, как никогда

Ты обжигаешь меня своим ярким светом
Когда ты рядом, то не крутится планета
Ты постоянно в голове, мысли об этом
Где ты? Как ты? С кем ты?
Я просто рядом хочу быть и мне не надо повода
Остался навсегда я в твоих волосах и коконе
Твоя прекрасная улыбка для меня, как золото
И почему для нас двоих в мире мало комнат?
Так мало часов, так мало на все!
Встречаем закат, глядя в горизонт
Ты снова со мной, как прежде вдвоем
Щипаю себя — надеюсь, не сон

К тому уже возраст, любить тебя не просто
Опять твои вопросы, ты как же папироса
Пападос, пападос, мы-мы летаем
Тебя люблю я никого, как никогда

К тому уже возраст, любить тебя не просто
Опять твои вопросы, ты как же папироса
Пападос, пападос, мы-мы летаем
Тебя люблю я никого, как никогда

Там горит камин мы одни, ты верни, не рви мое сердце (мое сердце)
Я так долго копил, был один негатив, и некем согреться
И нам нужен портвейн, был не слишком болтлив
Ведь разговоры ни о чем, ни к чему не привели
Мою душу не поделить, но пороть за никотин
Разбитый на сто половинок
Кто-то дергает стоп постоянно кран
Мы сядем за стол, ты останься одна
Это наша любовь, ну что скажешь, жена?

К тому уже возраст, любить тебя не просто
Опять твои вопросы, ты как же папироса
Пападос, пападос, мы-мы летаем
Тебя люблю я никого, как никогда

К тому уже возраст, любить тебя не просто
Опять твои вопросы, ты как же папироса
Пападос, пападос, мы-мы летаем
Тебя люблю я никого, как никогда

Источник